В Анталье с каждым годом появляется все больше и больше просящих. Когда еду с работы домой, постоянно вижу одного и того же калеку, бродящего между машинами на светофоре возле Дюден парка. Сбоку от ТерраСити всегда сидит дедуля, просящий денег в обмен на салфетки. Про базары и рынки говорить не буду. У нас на пятничном базаре полным-полно просящих.
Многие мои знакомые турки говорят, что эти люди - профессиональные вымогатели. Что это их работа, и помогать им не стоит. Мне некоторых жалко, мимо других прохожу со спокойной совестью. Иногда думаю, что да - если каждому давать, то тогда большая часть зарплаты реально будет уходить на них. А потом встречаю такие вот истории "из жизни" и сердце сжимается...
Я давно уже поняла, что на форумах никто не любит гвоорить на подобные темы. Не красиво, не прилично, зачем хвастаться и все такое. И все же... Как вы относитесь к подаче милостыни? Действительно ли все просящие - аферисты и члены "попрошайнических" группировок? Или среди них есть действительно люди, которых на улицу толкнула реальная нужда?
Про бабку
В закутке, в углу между дверями в гастроном и в аптеку, стояла маленькая бабулька. Её почти не было видно за стойкой с рекламными газетами. Я даже не сразу понял, что она просит милостыню – сморщенная стыдливая ладошка едва торчала из складок плаща.
По укоренившейся привычке, что все попрошайки – врушная бесчестная «мафия», я со своими пакетами с продуктами даже не остановился и пошёл прочь из магазина. И только на ходу уже стал думать:
а ведь это не переход метро, не оживлённый перекрёсток у вокзала… Это маленькая аптека в глубине района – место совсем не проходное и не «мафиозное». И на пьянчужку, которая собирает рубли на опохмел, бабка совсем не похожа…
Остановился. Тяжеленные пакеты тянули до земли. Как баржа, не торопясь, развернулся и поплыл обратно к магазину с аптекой. На ходу подумал: ну, и толку, если я дам ей сто рублей? Мало ли на что ей надо…
Вернувшись к бабульке, я спросил максимально тактично, чтобы не обидеть человека, который, возможно, первый раз встал с протянутой рукой:
– Может, вам лекарства нужны?
Бабка втянула в складки плаща протянутую ладонь и затихла, смотря в пол. Через пару долгих, очень долгих секунд она… кивнула.
– Андипал.
Я знаю, что это за лекарство. Оно понижает давление. А давление штука такая – если вовремя его не понизить, можно и в больницу красиво уехать, можно и инсульт заработать, оставшись на всю жизнь овощем, а можно и вообще… Короче, это такое «Поле чудес», где все варианты грустные.
Я поставил тяжеленные пакеты на стойку из-под газет и рванул дверь аптеки. Бабулька со словами «Ой, не надо, я не к этому!» засеменила за мной.
Я назвал провизору лекарство, она ушла к своим шкафам и принесла простенький бумажный блистер:
– 42 рубля.
Я посмотрел на небогатое содержимое своего кошелька и, как в том анекдоте, купил «на все». Получилось 23 упаковки. Отойдя от окошечка, наткнулся на бабульку, которая стояла и смотрела на это всё, прикрыв рот ладошкой, словно не веря счастью. Я её очень даже понимаю – ведь, если отвлечься от мизерных рублей и копеек, то каждая такая таблетка – это реально жизнь.
А потом бабка заплакала. И стала совать непослушными сухими ладошками все эти упаковки в карманы плаща, и они никак не влазили… Я живой человек и совсем даже не железный – я ушёл и не стал досматривать это всё. И сейчас я не знаю, как закончить этот текст. В очередной раз говорить про «антинародный режим», при котором у одних нефть из жопы лезет, а другим на лекарства не хватает?..
Просто поставлю точку.